Читать онлайн книгу "Босса-Нова и русские деньги"

Босса-Нова и русские деньги
Михаил Синягин


«Питер правильно решил: характер не изменишь – он, как говорится, от Бога. Посему незачем и стараться. Опять он принялся на новом месте, выбранном им подальше от крупных и людных центров, улыбаться и подчеркивать свою любезность к окружающим…»





Михаил Синягин

Босса-Нова и русские деньги



© Синягин М., 2023

© Оформление. ООО «Издательско-Торговый Дом „СКИФИЯ“», 2023


Русские могут казаться недалекими, нахальными или даже глупыми людьми, но остается только молиться тем, кто встанет у них на пути.

    Уинстон Черчилль

Русские всегда приходят за своими деньгами.

    Отто фон Бисмарк, канцлер Германской Империи

Вот ползет по стенке клоп —

Паразит домашний,

Я его по морде – хлоп!

«Правдою» вчерашней.

Знают пусть, ядрена вошь,

Все клопы да блохи:

Против «Правды» не попрешь,

С «Правдой» шутки плохи!

    Игорь Иртеньев, русский поэт






1. Бразильская банда в поисках


Питер правильно решил: характер не изменишь – он, как говорится, от Бога. Посему незачем и стараться. Опять он принялся на новом месте, выбранном им подальше от крупных и людных центров, улыбаться и подчеркивать свою любезность к окружающим. А окружали его диковинные жители фавел, проживавшие неподалеку от его скромной виллы. Они смотрели на него в изумлении, смешанном с понятным желанием ограбить. Для противодействия этим стремлениям и личной обороны он даже организовал из них небольшой вооруженный отряд. Деньги на это у него нашлись.

Постепенно он втягивался в местную туземную жизнь. Обретя новый вкус к риску, завел себе полевую жену – молодую смуглую бразильянку по имени Паола, которая отличалась от худосочных европейских девушек выдающимися ягодицами и соответствующим темпераментом. Было ей на тот момент пятнадцать лет. Дети в фавелах взрослеют быстро.

У жены были родственники – деловые люди из этих фавел. Дела у них были своеобразные: наркотики и драгоценные камни, которых в Бразилии, как известно, огромное количество.

Как-то раз они принесли в тряпице на просмотр Питеру ярко-голубой неограненный прозрачный камень и сказали, что это турмалин параиба. «Красивый, – подумал Питер, – но что мне с ним здесь делать?»

– А ты купи, – прочитал его мысли и предложил старшо?й.

– Сейчас денег нет, – соврал Питер, пытаясь спасти лицо.

По мнению Нелсона, как звали старшо?го и одновременно его гражданского «тестя», Питер преуменьшал. Дочка ему доносила другое.

Питер коммерческим чутьем угадал, что никто из присутствующих не знал настоящей цены камня, ибо он был явно краденый. И дискуссия о цене вполне могла перерасти в темпераментную вооруженную схватку.

– Вес какой? Сколько стоит? – издалека поинтересовался Питер.

– Дорого! Двадцать пять граммов, – горделиво ухмыльнулся тесть.

Купеческая жилка взыграла, взяла верх. «Затягивает он меня, – тоскливо подумал Питер, – но камень красивый. Его бы огранить еще…»

– Так сколько? – он повторил вопрос.

– Десять тысяч! – выпалил тесть. – Наличными!

– Ну этого мог бы и не говорить, – усмехнулся Питер, – а десять чего? За весь камень?

– Риалов! За весь камень!

«Две тысячи долларов? – перевел в уме Питер. – Риск небольшой», а вслух сказал:

– Мне надо проверить, подожди.

Он вышел в соседнюю комнату за фотоаппаратом. Снял камень с разных углов, попробовал порезать им стекло. Потом отдал его обратно.

– Я пошлю фото своему другу в Голландию. Он оценит и сообщит. Ты не бойся, он не обманет. Даст настоящую цену.

На другой день он получил фотографии в местном отделении «Кодак» и, запечатав их в конверт, послал курьерской почтой своему другу Дереку в Голландию.


+++

Когда Дерек получил этот пакет, он усмехнулся, представив себе румяное от азарта лицо Питера, одержимого новой коммерческой идеей. «Ничто его не берет! – подумал он. – Казалось бы, заработал – отдохни. Впрочем, в пятьдесят на пенсию еще рано!»

Дерек созвонился со знакомыми ему молодыми ювелирами в Антверпене и на следующий день отправился туда, благо путь был недалек и хорошо знаком.

Дерек правильно сообразил, что обращаться ему в старые, вековой давности ювелирные дома и гранильные мастерские, которыми славится на весь мир Антверпен, будет неосторожно. История их удивительного банкротства до сих пор обсуждалась кое-где в близлежащих странах и, скорее всего, не избежала ушей осторожного и консервативного ювелирного сообщества. Другое дело – молодые и рьяные, ищущие свое место под золотым солнцем.

Офис фирмы «ГЛИБИ» – красиво обновленный, с традиционными картинами старых живописцев на стенах, но довольно небольшой – располагался на окраине Антверпена в окружении гранильных мастерских. Основали фирму двое молодых супругов, имеющих предков в ювелирной промышленности. Они были одержимы новыми идеями и особенно, в отличие от своих стариков, интересовались цветными драгоценными камнями. Они, справедливо или нет, полагали, что за ними будущее ювелирного дела. Таков был у них вкус.

Когда Дерек показал им фотографии голубого, как будто светящегося изнутри камня, пара обменялась тревожными взглядами и вздохнула в унисон.

– Если это то, что мы подумали, нам пока его не потянуть, – сказал Фернан. Сара согласно кивнула.

– Слишком дорогой для нас, – заметила она.

– А что это за минерал? – заинтригованно спросил Дерек. Он помнил название, которое ему сообщил Питер, но ожидал подтверждения от специалистов.

– Мы думаем, это турмалин параиба. Откуда он? Из Бразилии или с Мадагаскара?

– Полагаю, что из Бразилии, – сказал Дерек.

– Сколько в нем примерно карат? – спросил Фернан.

– Мне сказали, примерно двадцать – двадцать пять граммов. Он еще не огранен.

– Да, это видно. – Фернан полистал снимки. – В готовом виде может быть семьдесят пять – сто карат. Это огромные деньги!

– Примерно сколько?

– От качества зависит. От включений. Есть технология, когда качество еще улучшится. И цена вырастет тоже. Иногда цена готового камня может быть полторы – две тысячи долларов за карат. Но надо его посмотреть в натуре. Можно это сделать?

Дерек глубоко задумался.


+++

Дело обещало масштабы, к которым он привык до ловкого, но не кристально чистого банкротства общей с Питером фирмы. Сегодня, несмотря на огромное количество наличных средств, спрятанных по офшорным компаниям, ни он, ни Питер не могли ими открыто пользоваться, потому что банки и стоящие за ними обиженные кредиторы пытливо наблюдали, ожидая возможной ошибки. Или Дереку это просто мерещилось?

Дерек быстро сообразил, что новая ветвь бизнеса поможет вернуться на позиции, которые позволят им аккуратно отмыть сомнительные доходы.

Он срочно позвонил Питеру в его бразильские джунгли, благо некая телефонная связь все же существовала. Он, пользуясь разнообразными не очень сложными для понимания Питера, но малопонятными остальным приемами, объяснил, что надо сделать.

– Тот цветок, который ты прислал, – он где растет?

– Говорят, что их находят в соседнем штате, – понял игру Питер.

– На какую букву? – продолжил дознаваться Дерек.

– Как меня зовут…

– Понятно! Наши цветоводы тут заинтересовались этой разновидностью. Говорят, можно будет развить приличный бизнес. Нужны живые образцы!

– Но семена и луковицы трудно провезти через местную таможню. Говорят, она тут, в Бразилии, свирепствует!

– Я слышал, – усмехнулся Дерек, – что местный «Гринпис» выдает какие-то зеленые сертификаты.

– Да я тоже про такие слыхал, – поддакнул Питер, – кажется, они называют их франклинами. – Он хихикнул в трубку.

– Ну ты подумай, что можно сделать, – вещь, судя по реакции, стоящая!


+++

После этого разговора Питер вызвал Нелсона и объяснил тому в двух словах, что он собирается сделать.

– Здесь мы этот товар никак не пристроим, – сказал он. – Откровенно говоря, и в Европе массового спроса нет, покупатели штучные, но там цена будет подороже. Однако препятствия! Таможню здесь можно пройти? Я хочу сам его отвезти нашим коллегам. – Он протянул Нелсону пачку денег. – Вот, возьми, как договаривались.

Нелсон деньги принял с удовольствием, взвесил их в ладони и сунул за пазуху.

– Вот твой камень. – Он передал Питеру заветную тряпицу. – Насчет таможни дай подумать. К вечеру я тебе скажу.

Вечером он опять появился в беседке возле виллы Питера и объяснил ситуацию.

– Бразильскую таможню ты здесь не пройдешь – нет у нас там контактов. А иностранцев проверяют с пристрастием. Через «зеленый» коридор не пройти – обязательно проверят.

– Ну и что делать? Здесь мне камень не нужен!

– Погоди ты, не кипятись. Есть решение. Полетишь отсюда в Боготу, а мы через границу просто перетащим этот камень. Там тебе передадим. В Колумбии на таможне есть контакт. Не очень дорого будет стоить.

Питер передал камень обратно Нелсону и стал готовиться к путешествию. Был он легок на подъем.

Через неделю Питер вместе с молодой женой прилетел в Боготу и поселился в отеле «Мович Бюро», недалеко от международного аэропорта Эль Дорадо. Нелсон в своей компании еще раньше отправился в Колумбию пешим порядком.

На другой день Питер арендовал в компании «Авис» джип и вместе с Паолой поехал в направлении городка Саленто. Заказав на пару ночей номер в отеле «Мирадор де Кокора», они направились в туристическое местечко Кокора недалеко от национального парка «Лос Невадос».

По дороге Питер не уставал изумляться красоте окружающей природы, девственным речкам и водопадам, странным растениям, зеленым холмам с высоченными пальмами и почти полному безлюдью. Лишь изредка они обгоняли туристические автобусы, которые, по всей видимости, ехали куда-то в сторону бразильской границы.

Ближе к вечеру они добрались до Кокоры и припарковались в центре городка – там, где собирались туристические джипы. Их машина никак не выделялась из толпы. Чтобы скоротать время, супруги присоединились к экскурсии в национальный парк. После ужина они уединились в своем номере и отлично выспались.

На следующий день утром они просто погуляли по Кокоре и на ланч зашли в оговоренный заранее бар.

Зайдя в него, они увидели Нелсона в компании с каким-то мужчиной. «Наверное, местный», – подумал Питер.

– Здравствуй, дочка! – Нелсон обнял дочь. – Как доехали? – Он потрепал Питера по плечу.

– Все в порядке, отец, – ответил Питер, – а ты как добрался?

– Нам не привыкать: где вертолетом, где-то на лодке, а где и на лошади. Познакомься – вот мой друг Хавьер. Он по-испански говорит. Будет тебе дальше помогать.

Хавьер протянул крепкую загорелую руку, которую Питер пожал.

– Хорошо! – сказал он. – Время не ждет.

– Поедем прямо сейчас, тянуть не надо, – сказал тесть. – Ты билет взял? – спросил он Питера.

– Да. На послезавтра.

– Молодец!

С этими словами группа поместилась в джип и направилась в Боготу.

Хавьер, сидевший на переднем сиденье рядом с Питером, с приближением темноты достал из-за пояса мужского размера автоматический пистолет и положил его под бедро. Отвечая на немой вопрос Питера, он сказал:

– На всякий случай! Мало ли чего? Ночь наступает.

Темная ночь прошла без происшествий. Из местного отеля в Кокоре Питер не выписался, рассчитывая, что если кто и задумает его навестить, то будет искать в отеле. Предосторожность казалась излишней, но бегство с наворованными деньгами приучило его оглядываться через плечо и предполагать худшее.

Вернувшись под утро в Боготу, Питер закрылся в номере и ненадолго заснул. Ночная поездка его утомила. Жена с тестем остались в соседней комнате беречь его сон, а Хавьер тем временем направился по своим делам. Перед уходом Питер снабдил его конвертом с тысячей долларов, полагая, что этого должно хватить за один таможенный досмотр.

Так оно и оказалось. Подъезжая к аэропорту, он просто положил камень, завернутый в носовой платок, в нагрудный карман рубашки. Таможенник на него даже не посмотрел, а просто подмахнул декларацию, в которой Питер указал свою валюту, и поставил штампик.

Любое прохождение через официальные органы вызывало у Питера прилив адреналина, как это бывает у спортсменов в решающий момент. Но в кресле бизнес-класса адреналин упал до нормы, и Питер спокойно заснул, предварительно предупредив стюардессу, что будить его на обед не надо.

В Амстердамском Схипхоле он опять слегка возбудился. Но в Европе его не было довольно долго, и причину его отсутствия, по-видимому, забыли. Паспортист едва взглянул на его швейцарский паспорт и открыл калитку.




2. Тому назад


Дерек оторвал глаза от монитора компьютера и спросил:

– Ты собираешься ехать к Станиславу на день рождения? У него как будто юбилей? Он же тебя пригласил?

– Нет, скорее всего, не поеду, – ответил Питер, – иначе мне придется его к себе приглашать, а это уже будет слишком рискованно!

– Ты думаешь, он о чем-то догадывается?

– Похоже, нет, он мне пока доверяет. Понимает: что-то происходит. Но верит, что их это не коснется. Я ему ничего впрямую еще не говорил. Но парень он хитрый – постоянно что-то выведывает! Недавно дочь свою просил в бухгалтерию пристроить.

Дерек поднял брови.

– Как так? В нашу бухгалтерию? Зачем?

– Она тут на практике. В Лейденском университете. Там по специальности требуется пройти практику на фирме. Станислав попросил помочь.

– Ну а ты что? – заинтересовался Дерек.

– Отказал ему!

– Ну зря ты так. Вы же друзья – пока, во всяком случае? Давай я ее куда-нибудь пристрою – и нам будет спокойней, и Стаса не разозлишь. Согласен?

– Да о какой дружбе ты говоришь? – воскликнул Питер. – Эти русские вот-вот проснутся, а Стас из них первый, и начнут гнать нас из России поганой метлой! Но злить его пока рано, тут ты прав! Давай, звони.

Дерек Гейтенснаут повернулся к телефону и начал куда-то названивать. Разговаривал он по-голландски.

– Ну вот, готово! – сказал он через несколько минут и протянул Питеру листок с телефоном и адресом. – Пускай на меня сошлется. Фирма смешанная, торгует тряпками и косметикой – для девчонки как раз то, что надо. Стас еще и спасибо скажет!




3. «АйСиПи»


Стратегом и планировщиком в голландском отделении «АйСиПи» был Дерек Гейтенснаут – бывший инженер-нефтехимик, превратившийся в коммерсанта и отвечавший теперь за дела компании в Европе. Основная контора располагалась в Нью-Йорке, но за европейские операции отвечали именно офис в Нидерландах и его глава.

Сидя на голландских осушенных болотах и вглядываясь в даль, в которой невозможно было определить, где суша отъединяется от воды, Дерек, что свойственно глубоким людям, предавался размышлениям о судьбах Европы и мира в целом.

Несмотря на постоянно блуждающую на лице улыбку и старую вмятину на плешивой голове от удара конским копытом, Дерек был отнюдь не идиотом и любил поразмышлять. Но, как это свойственно многим голландцам, размышления его строились через призму материализма и доходности. Восточная Европа из-за простоты логистики и огромных материальных богатств особенно его манила и разжигала деловой аппетит.

Под боком у него сидела крепко сколоченная им группа опытных и, можно сказать, прожженных трейдеров, логистиков, финансистов и бухгалтеров, которая ежедневно перемалывала в коммерческом смысле сотни и тысячи тонн разнообразных химических продуктов и материалов. Механизм торговли был отточен и работал превосходно, но всегда же хочется лучшего, не так ли?


+++

Хозяева фирмы, расположившись за океаном, удаленно вдыхали дым социальной революции, происходящей прямо сейчас в далекой стране, своими чувствительными носами. Они тоже чуяли новые возможности и как следствие – новые барыши. А что за океаном важнее барышей? Да ничего! Только бо?льшие барыши.

В некоторых деловых неформальных сообществах Нью-Йорка тогда даже возникло негласное капиталистическое соревнование: кто больше других сумеет хапнуть в России. Но «хапнуть» – это грубоватое слово. Лучше сказать – «заработать». Самым успешным признавался тот, который, не заплатив ни цента, получал значительную маржу. В некоторых местах, с устаревшей консервативной нравственностью, такое явление прямолинейно и неполиткорректно называется воровством. Но не здесь, в цитадели либеральной демократии и свободы! Любой школьник сообразит, что процент прибыли в подобной сделке стремится к бесконечности. А бесконечная прибыль приносит бесконечные радость, удовольствие и уважение коллег.

Профессиональное руководство европейского отдела компании, попав в хаос русской перестройки, вовремя сообразило, что следует делать, когда рухнула налаженная система отношений, контактов, областей торговли, отвоеванных у конкурентов.

По плану дальнейшей безбедной жизни, который уже давно обдумывал Дерек, под пунктом номер один следовало восстановление справедливости. Прежде всего в распределении доходов.

До этого времени каторжная работа на американских хозяев приносила Питеру с Дереком ежегодно по кругленькой сумме в долларах. Но чем она была в сравнении с 20–30 миллионами в год только от европейских операций, которые их руками гребли старики и умудрялись никаких налогов в пользу американского народа не платить, потому что держали свои деньги на Багамских благословенных островах? А в Нью-Йорке между тем они в почете жили в знаменитых высоченных домах с окнами на Центральный парк. В тех престижных домах вместе с ними проживали, да и сегодня проживают, богатейшие люди мира, это вам расскажет любой нью-йоркский таксист. Было о чем задуматься и немного, в рамках буржуазных приличий, позавидовать.

Сами подумайте: они с Питером делают всю работу, притом не только текущую, но и стратегическую. Именно они придумали сцепить ряд совместных предприятий, которые под личиной русских компаний активно работали на химических предприятиях, брошенных на произвол судьбы собственным правительством. И, перепродавая товары друг другу, отправляли их на экспорт, избегая несправедливых налогов.

Ведь именно они, Дерек и Питер, сильнейшим образом рисковали, вкладывая огромные деньги, правда, не свои, а стариковские, в производство выгодных продуктов. Конечно, успехи сами не происходят. Для этого надо было приложить мозги и руки! Ну а как же компенсация?

Многие труды были затрачены на подбор правильных людей, закаленных как сталь. Готовых работать за настоящие деньги, а не ради выполнения каких-то радужных планов. А скольких усилий стоило угнездить офисы в важнейших химических районах России? Да и не только в России. А в Киеве? А в Минске? А в Варшаве – Париже – Барселоне? Да всего и не перечислить!

И за все за это какие-то ничтожные пять-шесть миллионов в год?!

Подумайте сами! В момент, когда захудалый ресторатор, всю жизнь воровавший мясо и осетрину с кухни и писавший доносы на своих клиентов и друзей в органы, а теперь получивший от этих органов «добро» на кооперативный ресторан, быстро стал долларовым миллионером и поехал завоевывать Америку?

В момент, когда доселе неизвестные, но приникшие под знаменами реформации к финансовым родникам и рекам лаборанты, фарцовщики, безродные клерки, цеховики, театральные барышники, спекулянты валютой, бармены и буфетчицы набивали валютой свои бездонные карманы?

В момент, когда навзничь упала и развалилась без охраны государственная собственность?

Именно в этот момент вы хотите, чтобы активные и мастеровитые бизнесмены, ежедневно рискующие, между прочим, попасть под настоящий выстрел, сохраняли свою буржуазную честь и достоинство и вели себя согласно неизвестно кем придуманным правилам «честной игры»? Если вы так думаете, то вы, по меньшей мере, наивны. А может быть, и глупы. А может, все это у вас в одном флаконе, поскольку наивность от глупости недалеко ходит. Нет дураков следовать ветхозаветным законам, когда на горизонте вздыбилось финансовое цунами.

Один из умнейших людей двадцатого века подсказывает нам: «Зависть – чувство дрянной категории». Согласимся. Но в разумных пределах, без подкладки из злобы и отчаяния, она может быть даже мотором развития. И в этом случае она намекала друзьям-партнерам, что пора освободиться от опеки, пора в самостоятельный полет.




4. Геология в Бразилии


По приезде в новую страну надо прежде всего оглядеться. И понять, как жить дальше. Опереться ли на прежний опыт или начать с чистого листа? Впрочем, когда тебе за пятьдесят, начинает преобладать инерция. И опыт жизни исподволь диктует свои решения.

Спундер решил прозондировать возможности в знакомой ему торговле лекарствами и промышленными химикатами. Но он быстро обнаружил, что даже бразильские трейдеры, живущие, казалось бы, на самом краю света, наслышаны о проблемах в «АйСиПи».

Некоторые из них по неопытности пытались об этом расспросить самого Питера. На что он отвечал, что никаких проблем в АйСиПи не было и ему непонятен вопрос. Но даже ломаный португальский язык Спундера не мог скрыть того факта, что он о чем-то умалчивает. Начавший к этому моменту расползаться по всему миру интернет и особенно его вредная дочка – электронная почта – не способствовали сохранению прежних делишек в тайне. Сожалеть об этом было глупо, ибо исправить что-либо было нельзя.

Питер полетел на Арубу к адвокату, который помогал им с банкротством, обогатился на этом процессе, а теперь удачно устроился профессором в Университете Арубы и организовал собственную местную юридическую фирму. Из нее он управлял, как формальный директор, несколькими офшорными компаниями, принадлежавшими Питеру и Дереку.

– Хэнк, – обратился Питер к ван Аппельдорфу после обязательных приветствий, – мне нужен твой совет!

– Слушаю, Питер, – наклонил голову адвокат.

– Разговор между нами? – Питер сделал охватывающий комнату жест рукой.

– Исключительно! – подтвердил ван Аппельдорф.

– Ну так вот, – успокоенный, сказал Питер, – у меня проблемы с работой!

– Разве тебе нужно работать? – удивился Хэнк. – Я полагаю, содеянного хватит и на детей твоих детей? Я не прав?

– Мне не совсем понятны твои юридические термины, но заработанного действительно и на внуков хватит! Но мне рано об этом задумываться, я сам еще молодой.

Адвокат покивал головой, словно бы подтверждая свое знание фактов о безудержной половой свежести Питера в Бразилии. Через тамошних своих коллег он время от времени бросал контрольный взгляд в сторону своего клиента, чтобы избежать каких-либо неожиданностей.

– Зачем все-таки нужна работа, – спросил адвокат, – и какая?

– Складывается у нас в Бразилии интересная обстановка. Мой тесть Нелсон по образованию геолог – специалист в кристаллографии, – начал затейливо придумывать Питер. – Я хочу создать для него компанию, которая могла бы производить геологическую разведку там, в горной местности. Говорят, там полно ископаемых. Весьма полезных!

– Я не сомневаюсь! – драматически воскликнул адвокат. – Страна на редкость богатая! Но иностранцы не могут в Бразилии заниматься геологоразведкой. Это считается вроде шпионажа. Поэтому надо сделать местную фирму и ей уже давать задания.

– Так о об этом я и толкую! – подхватил Питер идею.

– Дашь мне пару дней? – спросил Аппельдорф.

– Да хоть неделю! Не торопись, главное – все правильно и надежно сделать. А я пока на рыбалку покатаюсь. Хорошая она у вас тут?

– Лучше я в своей жизни не видел! – опять возбудился видавший виды адвокат. – Хочешь, возьми мою лодку? Она отлично оборудована для здешних мест!

– С радостью! – поблагодарил Питер. – Завтра с утра можно?

– Приходи часов в десять в рыбацкий порт. Вот тебе карта. – Хэнк протянул листок. – Все будет готово.



Утром Питер приехал в рыбацкий порт Ораньештата, расположенного к северу от основного яхтенного порта. На лодке примерно восьмиметровой длины его приветствовали Хэнк, капитан и матрос. Эти последние были сильно загорелые, худощавые местные жители. Капитана звали Джек, а матроса – Диего. Хэнк представил им Питера и пожелал удачной рыбалки. Сам после этого укатил в офис.

Питер осмотрел лодку, оборудованную мощным дизелем «Пента», навигационной системой и глубинным эхолотом. В каюте прямо на койке лежали подготовленные спиннинги и другие снасти. Джек с удовольствием сделал ему маленькую экскурсию по лодке.

Теплое Карибское море было спокойно. Лодка весело бежала по гладкой воде. Вдали виднелись другие рыбацкие суда. Питер, стоя на баке, подставлял лицо под теплый ветер и наслаждался жизнью. Ветер этот своим ласковым массажем будто выпрямлял его мысли, выдувал прочь напряжение последних лет, успокаивал его противоречивую душу. Но вдруг блаженство прервалось.

– Смотри! Смотри! – закричал Диего, указывая куда-то по правому борту.

Питер очнулся от забытья и посмотрел в бинокль, куда указывал матрос. Он увидел, как группа чаек в отдалении хлопочет над поверхностью моря, кидаясь на воду и мгновенно поднимаясь вверх.

Джек сбросил газ и принес из каюты снасти.

– Вот, возьми, – протянул он Питеру морской спиннинг с толстой катушкой, – ты знаешь, как ловить?

Питер кивнул. У него был опыт морской ловли на Средиземном море неподалеку от его виллы, расположенной в горных отрогах. Там, где Пиренеи спускаются к морю.

Диего установил два удилища в гнездах на корме, сориентировал лодку носом на далеких чаек и, двигаясь тихим ходом, распустил лески метров на сто пятьдесят за кормой. На концах лесок мотались крупные мухи, сделанные из цветных перьев. После этого капитан дал средний ход и повел лодку прямо на точку, где суетились чайки.

Немного не доходя до чаек, прямо по курсу лодки морская гладь разверзлась и выбросила из себя огромную синюю рыбину с высоким спинным плавником. Рыбина вылетела на высоту двухэтажного дома, как показалось Питеру, и, мотая из стороны в сторону заостренной мордой, рухнула обратно в воду, подняв фонтан брызг.

– Парус! Парус! – закричал возбужденный Диего.

Джек направил лодку так, чтобы провести приманки примерно через место падения рыбы-паруса в воду.

Лодка трижды прочесывала это место, но крупную рыбу зацепить не удалось. Капитан Джек отметил на плоттере это место, чтобы в дальнейшем там еще попытаться.

Вернулись на курс к чайкам. Тут повезло больше. Протащив приманки ровно над тем местом, где как будто кипела вода и мародерствовали птицы, рыбаки сумели зацепить пару приличных тунцов килограммов на пятнадцать каждый. Однако то ли борьба с тунцами заняла слишком много времени, то ли аппетит у рыбы упал до нуля, только новые проводки над этим местом не принесли никакой новой добычи.

В таких приятных заботах незаметно пролетела неделя, к концу которой Спундер получил полный комплект документов новой компании. Отдохнувший и довольный собой, он приехал в аэропорт и возвратился в Бразилию на ожидавшем его частном джете. Жизнь опять становилась интересной и захватывающей.




5. Банкиры и адвокаты


Замысел друзей требовал серьезной подготовки. Питер Спундер был в таких делах помощник слабый, юридические сложности его пугали. Даже подробные разъяснения адвокатов, сделанные, как тем казалось, простым обыденным языком, вызывали у Питера настоящую головную боль. Он всегда стремился разрубить сложную ситуацию топором, но не распутывать ее нитку за ниткой. «Я лучше заключу пару новых контрактов, пока конкурент будет продавливать свои условия. Быстрота все окупит и покроет», – так он размышлял. Для нудной работы у него не хватало терпения. Скорость была его девизом.

Бурная жизнь на европейском коммерческом театре не только развлекала, но и утомляла. Старикам – основателям компании толковых наследников своего бизнеса вырастить не удалось. У Менни была единственная дочь, которая до того увлеклась конным спортом, что ничего другого делать не хотела. А у Жака подрастал поздний сын, но хотя родители и старались воспитать его в беспримерной жадности и даже алчности, все же в тринадцать лет самостоятельно работать ему было рановато.

Первоначально идея выкупа компании европейскими управляющими была оптимистической и, возможно, даже отчасти социалистической.

Финансовым мотором торговой компании всегда являются трейдеры – то есть люди, обладающие определенным мастерством в коммерции. Они могли быть не очень умными, но обязаны были быть хваткими в делах и настойчивыми в достижении конечного результата. Личное благосостояние трейдера напрямую зависело от его коммерческих результатов.

В европейском отделении «АйСиПи» таких трейдеров было человек двадцать.

Когда Дерек и Питер замыслили выкуп компании, они решили использовать не только свои деньги, но и привлечь капиталы трейдеров компании. Деньги у тех были, Дерек твердо это знал, потому что сам ежегодно начислял им приличные бонусы. Возникала таким образом компания, принадлежащая большинству сотрудников. Чем не народное предприятие?

Провели собрание, на которое позвали ведущих трейдеров, но также и пару человек из московского отделения. Станислав Маркс был среди них.

Дерек изложил на собрании совместные с Питером идеи, как провести выкуп. Они предложили трейдерам отказаться на ближайший год от бонусов и вложить их в капитал компании.

Собрание эту идею поддержало с энтузиазмом, все чувствовали, что впереди новые тучные годы и, объединенные общим экономическим интересом, они могут свернуть горы.

Имея за спиной поддержку сотрудников, управляющие стали еще настойчивее намекать старикам, что лучшее для них – это уйти и наслаждаться богатством, путешествиями и прочими прелестями зрелого возраста.

Те вяло колебались и сопротивлялись, но все же подчинились неизбежному. Европейские дела им стало контролировать не под силу. Решили все же передать компанию, но, разумеется, не бесплатно. Сошлись в итоге на взаимоприемлемой цене. Старики выдвинули только одно условие: багамские офшорные деньги, накопленные за годы работы, должны вернуться им без потерь. А капитал этот был и вправду приличный: сто семьдесят миллионов американских долларов. Но вернуть без потерь означало не заплатить налогов. И как прикажете это сделать?

Несмотря на огромное количество долларов, странствующих по всему миру, каждый из них принадлежит американской Федеральной резервной системе. А налоговая гидра Штатов зорко следит за деньгами, и стоит где-то возникнуть неучтенным средствам – она немедленно наносит тяжелый уголовный удар. Тут уж никакая пенсия не будет в радость!

Имея все это в голове, начали наши дельцы разговор с вице-президентом большого голландского банка. Говорили они откровенно, поскольку совсем недавно проверили свои кабинеты на предмет прослушки, да еще и принесли, и поставили под стол неприметный атташе-кейс, который обеспечивал анонимность происходящего электронными методами. В комнате нельзя было ни записать что-либо на магнитофон, ни передать что-либо наружу по мобильному телефону.

– Я понимаю проблему, – говорил вице-президент банка Ван дер Хейст, – и мы готовы помочь. Например, можно сделать офшорную компанию на Арубе. Стичтинговую [1 - Stichting – голландское юридическое лицо с ограниченной ответственностью, но без участников или акционерного капитала, существующее для определенной цели. Данная форма организации позволяет разделить функции собственности и контроля. По сути это голландская форма офшорной компании.]. Контроль со стороны правительства минимальный. Но сразу такую сумму мы завести не можем. Потребуется несколько месяцев для создания прикрытия.

– Я знаком с этой системой, – заметил Дерек, – она работает, но скорость?

– Скорость решает все! Она главное, иначе нам не успеть! – воскликнул Питер. Он в глубине души боялся, что старики могут внезапно умереть, и тогда всему конец – наследники только все испортят!

Банкир с сомнением только покачал головой.

– Эти деньги вы получаете из России, я прав? – спросил он, подумав.

– По большей части они там генерируются, – быстро сказал Питер.

– Но мы и финансируем переработку и торговлю тоже из этих денег, – добавил Дерек, – экономим на банковских услугах, что немаловажно. – Тут он лукаво улыбнулся в сторону банкира. Тот понимающе кивнул.

– Почему бы вам не обратиться к русским банкам? – спросил он. – Сейчас появилось несколько. На наш взгляд, они работоспособны. И нашими законами не связаны по рукам и ногам.

– Вы можете какой-то посоветовать? – спросил Дерек.

– Мы с некоторыми уже ведем дела, нам это довольно выгодно – ставки в России высокие, а у нас сами знаете какие. Их аккредитивы мы тоже часто видим – я пришлю вам по факсу список наших корреспондентов, потом вместе выберем кого-то для переговоров.

– Отлично, господин Ван дер Хейст! – воскликнул Питер. – Ждем скорее вашей информации.

Получив на другой день этот список, Питер зашел в кабинет, в котором расположился Станислав, и показал список ему.

– Стас, ты знаешь кого-то из этих банкиров?

Стас прочитал список и прокомментировал так:

– А зачем они нам? Это все новые люди. Тут один «Внешэксимбанк» более или менее надежный, поскольку государственный. Ты же помнишь Каретина, нас тогда Ярошевич с ним знакомил. Впрочем, его там уже нет. Говорят, не справился он.

– Да нужно нам профинансировать одну сделку. Здешние банки не возьмутся, боюсь.

– Какую?

Питер задумался: говорить или нет? Но потом решил сказать.

– Это в связи с выкупом компании у стариков, который мы недавно обсуждали. Надо им как-то средства перевести. Голландцы, да и швейцарцы, я проверял, не готовы этого сделать. Говорят в один голос: криминальное дело.

– Так бы сразу и сказал, дело общее, надо помочь, – улыбнулся Стас. – «Внешэксим» на это не годится. Надо из молодых да ранних выбирать. Сегодня там семь главных. Эти ребята лихие. Как там у нас говорят, подметки режут на ходу. Дай мне с Москвой потолковать, я потом скажу.

Позднее он позвонил Питеру по интеркому и сказал, что его московские контакты посоветовали обратить внимание на два банка: «Молна-банк» и «Аутфит-банк». Эти, мол, самые активные на международном рынке и даже имеют представительства в Швейцарии.

Питер быстро нашел представительства этих банков в Цюрихе и договорился на следующей неделе о встрече там с их руководством.




6. Банкирщина


Менеджер «Аутфит-банка» господин Изюмов показался Питеру каким-то слишком рафинированным и сухим даже для швейцарского банкира, которым он на самом деле не был, а только довольно неумело подражал их манерам. В разговоре он почему-то перескакивал с немецкого на французский, а потом на английский, словно пытаясь поразить своего собеседника эрудицией. Но и Питер был не промах – он прилично знал пять европейских языков и немного понимал русский, так что менеджеру особенно поразить его не удалось, тем более что ничего особо умного он не сказал.

Питер быстро уяснил только, что «Аутфит-банк» чрезвычайно озабочен своей репутацией и не может позволить себе ввязываться в какие-либо сомнительные операции не только в Швейцарии, но и в России. Питер проформы ради поинтересовался, не согласится ли банк финансировать некоторые производственные процессы на российских предприятиях.

– А какие будут гарантии? – тут же поинтересовался Изюмов.

– Мы обычно кредитуемся под залог сырья и экспортных контрактов.

– А что за сырье? Металлы? Химия какая-то? – Лоб Изюмова покрылся морщинами от плохих школьных воспоминаний.

– Ну да, химия, – кисловато ответил Питер.

– Извините, но для химии у нас нет экспертизы, – притворно пожалел Изюмов, – мы даже не сможем понять, обманываете вы нас или нет! – улыбнулся он своей шутке. – Вот если бы нефть или что-то подобное…

– С нефтью у нас как раз полный порядок, – усмехнулся Питер, – там как раз финансирование устойчивое.

В общем, надежды на «Аутфит-банк» оказались напрасными, и теперь Питеру предстояло встретиться с президентом «Молна-банка» Борисом Хватдурковским.



Президент «Молна-банка», напротив, произвел на Питера очень приятное впечатление, несмотря на факт, что он был явный еврей. Природный антисемитизм Спундера тут дал сбой, потому что и внешность, и манера общения Бориса Хватдурковского мигом растворили его предвзятость.

Высокий и стройный брюнет с благородным лицом под орлиным носом, распахнутыми улыбчивыми глазами. Когда он разговаривал, его ясный взгляд сразу доносил до собеседника, что говорит он искренне и буквально обожает того, кто напротив.

«Такое нечасто встретишь, – высоко мысленно оценил своего визави Питер. – В коммерческих делах это незаменимое качество. Такой, пожалуй, и в политике не пропадет! Надо с ним ухо востро держать!»

А вещи он говорил именно такие, которые Питер мечтал от него услышать. «Не может быть, чтобы мне так сразу повезло! – осаживал свой забурливший энтузиазм Питер. – Не бывает, чтобы так карта шла!» Тем временем Борис продолжал рассказывать, какие связи у него в правительстве, как его уважает молодая команда экономистов-реформаторов, какие законы они принимают с его подачи и какие еще примут, будь на то нужда.

– Нас интересует один, пока один, но конкретный вопрос: можно ли через вашу банковскую структуру провести средства, которые наши владельцы много лет использовали для финансирования торговли с СССР? – спросил Питер, прищурившись.

– Напомните, вы в какой области специализируетесь? – ответил вопросом на вопрос Хватдурковский.

– Мы в химии и нефтехимии специализируемся, – ответил Питер, а про себя подумал: «Ну вот, опять эти дела начинаются». Он не любил, когда ему не отвечали прямо, а задавали встречный вопрос.

Но Хватдурковский и бровью не повел на изменившийся тон собеседника.

– Мы вам можем предложить и получше вариант. Хотите послушать?

– Для нас сейчас это приоритет!

– Но мы, может, решим все в комплексе? Мы вам, а вы нам?

– Говорите, Борис, что у вас на уме, – согласился Питер.

– Мы, как вы, возможно, знаете, приобрели недавно несколько нефтяных активов. Попутно нам достались и некоторые химические и пластиковые предприятия, – ухмыльнулся он, – подмели как пылесосом. – Борис постучал пальцем по какой-то синенькой папке, которую он, однако, не открывал.

– Мы и с нефтяными можем помочь, у нас есть специалисты.

– Здесь мы как-нибудь сами, – обрезал Хватдурковский, – невелика наука!

Питер проглотил обиду и спросил:

– А какая у вас химия?

– Удобрения вас интересуют? В частности фосфорные?

– Не особенно, там цены в журналах публикуют. Весь заработок только на транспорте. Есть что-нибудь еще?

– Полиэтилен? Это как?

– На экспорт? – заинтересовался Питер.

– Да куда захотите! Мы весь завод вам предлагаем!

– Какой завод? – удивился Питер.

– В Кавалерийске.

Питер внутренне оторопел. Виду не подал, но затянул с ответом.

– Хм. Там директор проблемный, – наконец вымолвил он, – нам его нипочем не сломать. Всегда гнет свое!

– А его и ломать не придется! – веско сказал Борис. – Мы его уже сломали – то есть уволили. Там сейчас наша временная команда.

От такой новости и немедленно возникших перспектив у Питера даже немного закружилась голова. Дело было в том, что с этим заводом фирма уже работала, и довольно успешно.

На это предприятие фирма поставила Эдуарда Думбинского – сына хитрого эмигранта из Киева, который вместо Израиля ловко проскользнул через Вену в Штаты.

Эдуард оказался крайне толковым парнем и без особой помощи окончил в Америке университет Лиги Плюща, где получил отличную финансовую квалификацию. За ним, правда, волочился шлейф кредитов, но с его талантом было понятно, что он скоро с ними расправится. Эдуард чудесно ладил с генеральным и коммерческим директорами этого завода, тем более они относились к тому же роду-племени.

В последние годы внутренний толлинг [2 - Переработка давальческого сырья на стороннем предприятии.] на разных химических заводах России позволял фирме выводить в зону личного комфорта огромные материальные средства. Но тут был другой масштаб! Тут в руки сам падал огромный завод!

«Сколько он запросит? – пульсировала в голове мысль. – Трейдеров пошлем к чертовой матери, только мы с Дереком! Эдди надо срочно ликвидировать! А может, и Дерека к чертям? Я тут горбачусь, а он там в своем японском садике прохлаждается? Хорошо устроился! Эх, была не была! – подумал Питер. – Рискну!»

– Вы сколько за него хотите? – спросил он напрямик.

– А сколько вы дадите? – ухмыльнулся Борис.

– Но вы же предлагаете – вы и цену назовите! – резонно напер Питер.

– Пятнадцать миллионов? Долларов! – сказал, как отрезал, Борис.

Питер уже готов был закричать, что он на все согласен, только бы Борис не ушел из комнаты и не унес с собой это предложение, но старая и прочная коммерческая закалка спасла его от опрометчивого шага.

– Наличными? – спросил он.

– Конечно, на офшорный счет. Никаких налогов! А бумажки мы параллельно оформим. С ценой вы согласны?

– Сегодня не отвечу, – осторожно сказал Питер, – я один тут не решаю. Мне надо пару-тройку дней, вы можете подождать?



Он немедленно поехал в аэропорт и вернулся в Амстердам. Уже вечером они сидели с Дереком в ресторане и обсуждали развитие событий.

– Давай прикинем, какова у нас финансовая ситуация, – говорил Дерек. – У нас сейчас в обороте только по России миллионов семьдесят, не меньше.

– Да, – подтвердил Питер.

– Нам их надо обналичить и вернуть старикам плюс еще двадцать пять?

– Правильно, – опять кивнул Питер.

– Плюс надо еще пятнадцать за Кавалерийск и месяца на два оплатить для него сырье. Я правильно считаю?

– Да, – кивнул Питер. – Выходит сто двадцать с лишним миллионов!

– Это расходы. А доходы?

Партнеры задумались. Питер посмотрел на Дерека и явственно увидел над его плешивой головой золотой нимб. «Это что за видение? – подумал он недоуменно. – Переутомился, что ли, я?» Но Дерек продолжал молча клевать из своей тарелки, и нимб никуда не девался, только покачивался в такт его движениям. Питер вгляделся в этот нимб и определил, что он состоит из множества сверкающих золотых монет, которые, слабо покачиваясь и позвякивая, витали над головой Дерека. Питер потер виски, закрыл веки и потер их. Нимб исчез. «Первый раз такое. Что это? Давление надо проверить…» – подумал Питер.

– Мне как-то мало верится, что такой завод могут продать за пятнадцать миллионов, – сказал наконец задумчивый Дерек, – надо сделать разведку. Но и доходы надо рассчитать!

– Это правильно, – кивнул Питер, – завтра же лечу в Москву. Это что-то невероятное!




7. Владимир Неминовский


Прежняя жизнь в советской Москве была неподражаема! Сухая, почти стерильная атмосфера в отношениях с иностранцами. Нудное следование протоколу. Даже пьянство с советскими партнерами было омрачено ожиданием какого-то неприятного происшествия. Доступные девицы, имевшиеся в некотором количестве в гостиницах для интуристов, вызывали законное подозрение. Прежде всего своей неуязвимостью. Всесильная госбезопасность, казалось, власти над ними не имела. Ой ли? Расчеты, которые Питер делал в отношении людей в своей коммерческой голове, ясно указывали на то, что девицы эти именно и представляли внешнему миру привлекательный и сексуальный образ этой пресловутой госбезопасности.

Но он все равно оказывал девицам внимание. И даже тратил на них деньги. «Да черт бы их побрал с их компроматом! – размышлял он. – Ну скажут они моей жене, что я ей изменил, – ну и что? Может, мне только этого и надо? Легче будет развестись, если что…» Энергии у него было много – жажда успеха двигала им, но и девицам доставалось, ибо Питер был в расцвете сил.

Однако за какие-то пару лет Москва поразительно изменилась. Нет, она не стала похожа на Париж или какой-нибудь Нью-Йорк. Питеру представлялось (а ему было с чем сравнить), что она скорее стала похожа на Стамбул. То же хаотичное дорожное движение, торговцы повсюду – просто уличные, а кое-кто в наспех сколоченных ларьках, мелькание повсюду огромных клетчатых сумок. Толпы народа на улицах, и надо всем терпкий потный дух коммерции.

Надувались и лопались, как воздушные шарики, товарные биржи и банки. Финансовые пирамиды зазывали к инвестициям. Это стало модным словом, поскольку оно оправдывало любую глупость и даже преступление. Не брезговало такой деятельностью и правительство, которое по какому-то лингвистическому капризу называло себя демократическим.

В этот приезд Питеру требовалось решить важные дела и, главное, собрать информацию о компании Хватдурковского.

Еще на закате советской власти на переговорах в одном из химических внешнеторговых объединений ему представили нового вице-президента этого объединения, который недавно вернулся из длительной командировки в Китай.

Это был очень примечательный человек. Когда они встретились с Питером через несколько дней за ланчем в центре мировой торговли, он без обиняков рассказал ему, что никакой химией он никогда не занимался, а работал в Китае по «линии внешней разведки». Питер был вначале поражен такой откровенностью, но потом быстро понял ее выгоду. Далее Владимир Неминовский – а именно так его звали – заявил, что, работая много лет в Пекине, стал председателем дипломатического клуба гурмэ. Глядя на его необъятную фигуру примерно семьдесят восьмого размера, Питер этому факту не удивился. Однако он правильно понял намек, что в обычные рестораны ходить его партнер не будет, а только в самые изысканные. В центре мировой торговли самым оригинальным в то время был новый японский ресторан с типичным для этой страны названием «Сакура». Вот тут и наслаждался Владимир Неминовский своим сашими, мясом из Кобэ, прозрачным супом с мисо и грибами, лапшой с морепродуктами и иногда сукияки-жу в лакированных коробках.

Владимир Неминовский не занимался разными глупостями вроде контрактов на поставки того или иного химиката. Это были дела не его уровня. Бывало, в один из приездов Питера встречались они на ланче, и после вручения ему очередной коллекционной бутылки «Чиваса» Владимир доставал из кармана обрывок бумажки и зачитывал Питеру:

– Питер, нам нужна смола, что-то я тут не разберу… а, вот – CN-243G.

– А сколько? – спрашивал Питер, записывая марку.

– Да немного, до килограмма. Больше не надо. Ну так, чтобы в чемодане привезти.

– Хорошо, – кивал Питер, – обязательно сделаем.

Америка – страна больших возможностей. В ней есть все, что только можно себе представить. И даже смо


лы с такими экзотическими названиями. И есть там благодарный народ, который почти безвозмездно готов помочь. А за деньги почтет за счастье так поступить.

Когда Питер привозил смолу, или другой подобный продукт, ему обеспечивали проход через зал официальных делегаций, другими словами – в обход обычной таможни. Практически на той же неделе в офис компании поступал заказ из внешнеторгового объединения на поставку по импорту какого-то продукта. Сотрудник по телефону подтверждал, что их устроит любая приличная цена. И контракт шел в дело.

Вот с этим Владимиром Неминовским и хотел Питер обсудить в Москве, происходит ли на белом свете то, о чем он узнал от Хватдурковского.

– Питер, дорогой, это еще цветочки! – засмеялся, но не очень весело, Неминовский. – Погоди, еще будут ягодки!

Питер не очень понял эти русские иносказания и попросил Владимира объяснить поподробнее.

– Ты же всегда с министерством работал? А где они теперь? Понимаешь меня? Управлять некому! Нету власти теперь в промышленности!

Питер уже давно об этом знал и по-крупному использовал безденежье и отсутствие сырья на предприятиях для переработки собственного сырья, купленного недорого у прежних смежников. Но говорить Владимиру он этого не хотел, поскольку считал это за коммерческую тайну и собственное «ноу-хау». Он пытался выведать у Неминовского нужную ему теперь информацию.

– А где ты, Владимир, сейчас работаешь? – спросил он. – Министерство, как ты сказал, закрылось?

– Непросто теперь, – тяжко вздохнул Неминовский, – много народу кто в отставку, кто на улицу пошел… а я тут у одного крепкого бизнесмена консультантом. Слышал, наверное, фамилию – Гнусинский Володя? Раньше он театральным деятелем был, но масштаб теперь у него куда шире! Думаю его к химии привлечь – все же мне это больше знакомо, чем нынешние дела…

– Да что-то краем уха про него слышал, – соврал Питер, – и насчет химии поговорим. Это наша тема. А ты про Хватдурковского что-нибудь знаешь? Кто такой, где работает, чем дышит?

– Ну, мой милый, ты замахнулся! Этот парень – птица высокого полета! Нам до него как до Луны!

– Он что? Из новых? Никогда о нем не слышал!

– Да что ты говоришь?! И «Молна-банк» не знаешь? – недоверчиво и пытливо спросил Неминовский. – Впрочем, давай-ка пока закажем!

Питер подозвал миловидную официантку. Неминовский по памяти назвал несколько блюд и продолжил разговор.

– Банк этот организовали как бы молодые ученые, так его и назвали: Молодая наука, сокращенно «Молна», да так оно и прилипло! Они там все бывшие комсомольцы – с кооперативов начинали. Не остановить их было! Потом на компьютеры перекинулись – с Тайваня волокли, а здесь цены заоблачные. Вот тебе и банк! Да, брат, наука не подведет!

– Понятно, – заскучал Питер, – а теперь-то они что делают?

– У них теперь всюду своя рука. Политически влияют. В Думе знаешь, какой у нас контингент? Не успеешь руку из кармана вынуть – они уже ее лижут! В голос кричат: «Володя, ну дай что-нибудь! Скажи, что для тебя сделать?!» Тьфу, противно! – Неминовский поглядел расстроенно на свои ладони. – Любой закон примут, только дай на лапу! Меркантилизм прямо одолел.

– Так президент вроде сказал: берите, сколько можете.

– Это он не подумавши брякнул. А поправить его было некому – от собутыльника умных мыслей ждать не приходится. Я, говорит, люблю с молодыми работать, я, говорит, себя сам молодым чувствую! Вот и окружил себя разными Борисками да Борисычами – проходу от них нет!

«Собственно говоря, какой президент, такое и правительство», – подумал Питер.

– Ну ладно, – примирительно сказал Питер, – мы в политику не лезем. Это все ваши дела – вам их и решать. Что все же делает теперь Хватдурковский?

Неминовский с хитрецой посмотрел на Питера:

– Я, вообще-то, консультантом теперь работаю, ты понимаешь? Это моя работа…

– Конечно! – с готовностью откликнулся Питер. – Столько устроит? – Он передал пухлый конверт, который Неминовский ощупал и положил в карман пиджака.

– Подходяще, – сказал он. – Тебе устную или письменную дать консультацию?

– И то и другое, – подтвердил заказ Питер, – сейчас обрисуй в общем виде, а через пару дней хотел бы мемо[3 - Мемо – памятная записка – одна из распространенных форм внутриорганизационного бумагооборота.] увидеть.



Из письменного меморандума, который передал Питеру Неминовский, ему стало многое ясно в политической и, главное, экономической жизни страны. Принятые недавно законы открывали невиданные ранее перспективы. Особенно для тех, кто наблюдал за горизонтом событий с высоты.

Неминовский писал в своем меморандуме, что теперь в России существует деловая и политическая элита. Борис Хватдурковский, которым так интересовался Питер, был составной частью этой элиты и очень крупной ее частью. Из описания было не очень понятно, как удалось ему занять такое положение, но между строк прочитывалось, что не обошлось тут и без влияния прежнего коммунистического начальства, да и госбезопасность в стороне не осталась.




8. Азарт разгорается


Сразу после приземления в аэропорте Схипхол, неподалеку от которого располагался офис, Питер поехал туда к Дереку.

Он дал тому прочитать меморандум Неминовского, который ему еще в Москве начерно на английский перевел Стас. Дерек прочитал меморандум и глубоко задумался.

– Выходит… – Он постучал ногтем по бумаге. – Выходит, что вся власть теперь переходит к этим ребятам?

– Похоже на то! – нажал голосом Питер. – Но пока только экономика и финансы. Политику держит семейная группка вокруг президента.

– Понятно! Но без денег политику не проведешь. Стало быть, произойдет сращивание тех с другими, понимаешь? – обобщил умный Дерек. – Теперь к главному! Как ты его назвал? Борис?

– Борис Хватдурковский!

– Это мне, пожалуй, не выговорить – давай как-то покороче.

– Может, оставим коротко – Хват?

– Так действительно проще. Так можно ему верить? Что твой контакт говорит?

– Власти у него сейчас много. Его, как я понял, выдвинула и поддерживает старая элита. Но не явно, а за кулисами. Испугались они новых молодых да наглых. А этот тоже молодой, но держится консервативных взглядов – воспитание сказывается. В компании своей правит жестко, если не сказать жестоко. Инакомыслия не терпит. Диссидентов загоняет далеко.

– А откуда у него завод наш любимый? – спросил Дерек.

– Как я понял Владимира, политическая группа вокруг президента придумала схему по передаче собственности от государства в частные руки. Как они это рекламировали: государство не справилось, поэтому надо отдать все в частные руки. Частный бизнес – он вроде эффективнее государственного!

– Вот это любопытно! – воскликнул Дерек. – Пошли по пути Маргарет?

– Внешне это напоминает затею Тэтчер, – согласился Питер, – но только внешне. Денег-то у них реально ни у кого не было!

– И где они их взяли?

– А у государства и взяли! Как я понял, наобещали банкирам потом поделиться. Даже один министр прямо в лоб так и сказал: «Делиться надо!» Ну, они и поделились… Надавали кредитов, а ловчилы на эти кредиты выкупили за бесценок целые отрасли.

– Какие, интересно? – поинтересовался Дерек.

– У них это там называлось «залоговые аукционы». Распродали, как водится, лучшие заводы, но болтали при этом, что там разруха и застой.

– И наш завод туда попал? – Дерек уже считал завод своим – уж больно заманчивой виделась ему перспектива.

– Нет, здесь сработала другая схема, но она не хуже. Там один деятель придумал чеки на собственность раздавать. Чикагские мальчики ему эту идею в уши залили. Рекламу развернули – куда там! Наивный народ и повелся. Как папуасы на бусы! Люди ничего крупнее месячной зарплаты в руках никогда не держали, а тут часть собственности привалила как бы задаром!

– Народный капитализм хотели сделать, что ли? – спросил подозрительно Дерек.

– Как бы не так! Мечтатели! – воскликнул Питер. – Хваткие ребята наставили на заводских дворах свои палатки. И скупали у рабочих эти чеки мешками. Кто-то за деньги, а кое-кто и за бутылку водки отдавал! Потом эти мешки меняли на акции – так завод кавалерийский к Хвату и попал. Говорят, ему он всего в миллион долларов обошелся! А так он в основном нефтянку сгреб! Другие в металлы пошли. И так далее…

– Да, – мечтательно заметил Дерек, – золотые денечки! Не повторяется такое никогда! В чем, однако, подвох? – продолжил он уже другим тоном. – Ни за что я не поверю, что Хват не знает настоящей цены этого завода!

– Вот здесь ты прав! – сказал Питер. – Есть одна проблема, и пока Хват не может ее решить. Проблема в поставках сырья!

– Можешь поподробнее?

– К ним идет труба из Чечни. По ней сырье на переработку гнали непрерывно. Но местные воины – читай бандиты – стали из этой трубы добывать бензин для своих тачек. Он для машин не годится – октан не тот, – но этим все равно! Стреляют в трубу и заливают в свои «Лады»! А на заводе давление падает, не успевают дырки заваривать. Фактически завод останавливается.

– Это меняет дело! Не можем же мы из Европы туда сырье посылать?

– А зачем из Европы? – ухмыльнулся Питер. – Мы можем с востока. Россия большая. Не зря же мы «Технохим» организовали? Народ мы там прикормили, убежден: они помогут!




9. Встреча с Хватом в Москве


Следующую встречу с Хватдурковским Питер провел в подмосковном деловом центре «Молна банка», который располагался на высоком холме над веселой и быстрой чистой речкой. Въезд на территорию был оформлен в виде глухих кованых ворот, от которых в обе стороны расходились высокие стены в два кирпича. Эти стены дополнительно поверху были через каждые двадцать сантиметров украшены звездообразными пиками, через которые вряд ли бы сумел безболезненно переступить случайно забредший сюда слон. Пики эти, как потом стало известно Питеру, установили по прямому распоряжению Хватдурковского, который не хотел безобразить такой представительный забор вульгарной колючей проволокой. Забор достигал самой реки, но и река по фронту от территории была отгорожена почти невидимой тонкой сеткой.

Питер подивился такой крепостной защите от неведомых врагов. Сам он когда-то интересовался защитными сооружениями для своего дома в Каталонии. Специалисты ему тогда посоветовали иметь максимально прозрачный забор, поскольку враги будут лучше видны при приближении. Все эти советы, правда, оказались бесполезны, ведь в Испании по закону нельзя возводить крепостных стен вокруг участка, но в России такой закон, очевидно, еще предстояло принять.

Въехав через железные ворота внутрь территории, Питер снова удивился – на этот раз ее размерам.

На автомобильной парковке неподалеку от представительного входа Питер разглядел несколько массивных черных джипов с синими мигалками на крыше и пару легковых автомобилей, одним из которых был «Бентли», а другим – «Майбах». Возле машин о чем-то совещались многочисленные мужчины в черных костюмах. Один из них жестом указал водителю Питера, куда подъехать.

Хватдурковский встретил Питера на невысоком мраморном крыльце и поздоровался с ним за руку, приветливо смотря ему прямо в глаза. Питер ответил ему самой счастливой улыбкой, какую был в состоянии изобразить. Никто из них в искренность другого не поверил. Да и зачем взрослым бизнесменам нужна вера? Им факты и цифры подавай!

Накануне Питер провел встречу с людьми из «Технохима» и убедился, что они в состоянии обеспечить поставки сырья практически из любого завода в СССР, при этом обещали еще договориться с железными дорогами о снижении тарифа и отсрочке по нему платежей. Поэтому Питер чувствовал себя готовым к любому повороту на переговорах. Еще в нем теплилась дерзкая надежда о снижении запрошенной Хватом цены.

– Замечательный у вас офис! – начал Питер изумленным голосом, желая польстить хозяину. – Когда вы только успели возвести такой замок?

– Да нет! – отмахнулся скромно Хват. – Мы этот дом готовый купили, немного только приспособили под наши нужды.

– И территория потрясающая! Главное, совсем рядом с Москвой! И кто же прежний владелец?

– А я его лично даже не знал, – ответил Хват, предлагая жестом пройти внутрь здания, – он теперь, говорят, в Италии проживает, где-то на Сицилии.

– На Сицилии жить спокойно, если соблюдать местные обычаи, – заметил Питер. Хват улыбнулся.

– Сицилийского вина не желаете? – спросил он любезно.

– У вас и такое есть? – опять изумился Питер.

– Вместе с домом досталось, – махнул рукой Хват, – не тащить же ему его обратно!

– Выпивать мне пока, кажется, рановато, – сказал Питер, посмотрев на часы. – Может быть, кофе?

Хват кивнул стоявшей поодаль секретарше и показал Питеру дорогу в кабинет.

– Марина, кофе гостю и мне зеленый чай. Подай в кабинет.

Вид из окна кабинета открывался на зеленый луг со стриженой травой, который ниспадал плавным склоном к реке.

Марина сервировала горячие напитки и некоторые шоколадные сладости на приставном к хозяйскому столу столике и ушла. Мужчинам не терпелось начать разговор, но оба тщательно скрывали это желание.

Питер отхлебнул эспрессо, улыбнулся лучезарно и сказал:

– Мы с партнером тщательно обсудили ваше предложение, и вот что мы можем предложить в ответ.

– Слушаю, я весь внимание! – не менее лучезарно улыбнулся Хват.

– Я буду без обиняков – прямо к делу! – сказал Питер. – Предложение нас заинтересовало, и очень сильно. Но вы же знаете: у нас тут очень мощная команда. Мы дали задание – я ничего не скрываю, вы видите? И ситуацию на заводе прояснили. Мы думаем, что завод вы сейчас не запустите. Вы не сможете сырье туда поставить. Это будет длиться еще года два-три, пока война не закончится.

Пока Питер это говорил, улыбка стекала с лица Хвата, и он мрачнел.

– А неработающий завод – это огромные потери, финансовые и имиджевые. Он вас разорит, не успеете вы оглянуться! – заключил Питер.

«Ого, однако! – подумал Хватдурковский, – Ловко он дурачком прикидывался. Свою разведку, подлец, провел. Не ожидал я, не ожидал. И прихватить его пока не вижу как!»

– Но у вас, чувствую, есть какое-то решение? Выход у вас есть? Мы взяли на днях контроль над одним нефтеперегонным заводом на Волге, но боюсь, не успеем мы там до зимы развернуться, – сказал Хват.

– Выход у нас, конечно, есть! – веско сказал Питер. – Но ваша цена нас не устраивает – слишком большие придется нести дополнительные расходы.

– Сколько вы готовы заплатить прямо сейчас?

– Семь миллионов долларов на любой офшорный счет на этой планете! В течение недели, – мгновенно ответил Питер.

Калькулятор закрутился в мозгу Хвата, быстро предлагая расчеты.

«Мы забашляли за актив примерно лимон зелени через наш армянский филиал, – размышлял Хват. – Если получим семь лямов на офшорку, будет отличный гешефт: один к семи! Но я его еще отожму! Он сырье где-то, сука, возьмет… Интересно, где?»

– Я думаю, мы сможем понизить нашу цену до… двенадцати миллионов!

«Так, – подумал Питер, – это движение в правильном направлении! Но это еще не все. Сейчас я ему врежу!»

– Наше последнее твердое предложение: десять миллионов долларов США, включая оплату гонорара за перевод средств со счета на Багамах!

«А он зверь! А ладно, черт возьми, не так выгодно, но скинем с плеч долой завод этот с работягами и социалкой! Пусть фирма теперь им зарплату платит и сырье тащит!» – быстро решил Хватдурковский.

– Хорошо, согласен! По рукам?

– По рукам! – подтвердил довольный собой Питер.

Когда удается какое-нибудь благое дело, всегда кажется, что небосвод чист, а солнце никогда не заходит.




10. Бразильская химия


Если дело спорится – легко на душе! Завертелось, закрутилось и понеслось колесом. Геологи под командованием Нелсона бродили по окрестным горам с молотками и карабинами. Молотки были нужны для отбора геологических проб, а карабины – для защиты от диких, неодомашненных животных. Таких как, например, анаконда. Или речные крокодилы. Или другие хищники в человечьем обличии.

По своим маршрутам они посещали рудники и шахты, разбросанные по горной территории, и интересовались у своих друзей и партнеров по поводу интересных образцов. Шедший рядом с небольшим водонепроницаемым мешком Жоао – молодой бухгалтер Нелсона – по поступлении команды от старшого немедленно открывал этот мешок, доставал оттуда согласованную сумму и принимал геологические образцы. Складывал он образцы не в мешок, а в маленький аккуратный металлический ящик.

Постепенно удалось завести полезных друзей на местной таможне, которая оформляла отправку экспортных товаров в далекую Европу.

Питер с Нелсоном долго соображали, как обеспечить надежную логистику результатов их геологических исследований в Антверпен. Конечно, грузить их в чистом виде со всеми декларациями и платежами было можно, но так терялся чудесный флер авантюризма, который для Питера составлял значительную часть интереса к бизнесу. Да и прибылью с государством делиться не хотелось.

– Что государство для нас сделало, чтобы мы с ним делились?! – риторически возглашал Нелсон.

– Какой товар самый популярный в экспорте из Бразилии? – спрашивал на это Питер.

– Я не знаю, это ты мне скажи, – отвечал директор геологоразведочной фирмы Нелсон. – Правда, а какой? Бананы?

– От банана слышу, – по-доброму парировал Питер, – я думаю, это кофе!

«Действительно, – размышлял Питер, – мешок с кофе – это же идеальный контейнер для чего угодно! Их миллионами отсылают по всему миру. И как же спрятать в них камни?» – возник у него в голове следующий вопрос.

Ответ на него он вскоре получил от Дерека. Тот написал ему сообщение, не называя при этом вещи своими именами: «Чтобы покрасить предмет, возьми светло-зеленую нитрокраску, нанеси ее тонким слоем и дай просохнуть пару часов. После этого можешь смешивать с основным составом, привет, Дерек».

Недолгие эксперименты с нитрокрасками завершились неплохими результатами: камушки, которые по размерам были близки к кофейным бобам, после окраски стало почти невозможно отличить от самих бобов. А в массе они сливались с этими бобами совершенно неотличимо. Что Питер и продемонстрировал Нелсону, когда тот принес ему для опытов небольшой мешок с сырым кофе.

Следующая техническая задача стала волновать пытливые умы: как выбрать из мешка кофе весом шестьдесят килограммов и содержащего более полумиллиона бобов самые ценные его части?

– Нет ничего проще, – заверил при следующем разговоре Дерек Питера, – когда товар прибудет, я знаю, что с ним можно и как это сделать. Завершайте экспортную часть.

Пока эти технические подробности волновали мужчин, они не останавливались в своей коммерческой деятельности: через одну из своих офшорных компаний Спундер заключил предварительный контракт на поставки сырого кофе на свой склад в Бразилии с целью его дальнейшего экспорта в Европу. На складе этом, как нетрудно догадаться, работала та же сплоченная группа геологов из фавел.

В Европе же, а именно в Греции, Дерек купил половину компании в Салониках у номинального владельца – адвоката, которого знал еще по предыдущей работе.

Профилем компании, помимо прочего, в уставе значилась работа с кофейными продуктами, что подразумевало приемку зеленого кофе для дальнейшей обжарки и торговли как обжаренным, так и зеленым кофе через аптеки. В это время как раз входило в моду употребление зеленого кофе для похудения озабоченными своим здоровьем персонами.

Компания в Салониках арендовала помещение и оборудовала его для двух целей: обжарки и упаковки бобов в килограммовые пакеты, изготовления молотого зеленого кофе и упаковки его в разовые пакетики. Эти пакетики потом заваривались кипятком доверчивыми людьми, как чай, и, судя по этикетке, гарантировали им скорое и безмятежное похудение.

Дополнительным преимуществом предприятия в Греции, из-за чего Дерек и выбрал эту страну, была исключительно дружелюбная местная таможенная служба. Психология южного прибережного народа очень помогала беспрепятственной поставке кофейных зерен, тем более что и по сей день кофе является самым популярным напитком средиземноморских стран. Надо отдать справедливость греческим инспекторам – в сырье они не лезли. Компенсацию за свои услуги они получали исключительно обжаренным товаром.

В отделении, где производилась приемка экспортного товара, Дерек установил промывочную ванну, для того чтобы готовить бобы к дальнейшему помолу. Естественно, что состав моющего раствора был подобран таким образом, что все минеральные загрязнения выпадали в осадок, а чистые бобы понимались вверх и затем направлялись в сушилку, и попадали далее на сортировку. Часть из них обжаривалась, распространяя по окрестностям чудесный бодрящий аромат, и потом расфасовывалась в изящные килограммовые пакеты.

Как всякий голландец, Дерек с пиететом относился к изобразительному искусству, поэтому принял самое деятельное участие в проектировании красочных упаковок своей кофейной продукции. «Босса-Нова Бразилии» – такое название придумал он для этой марки.

Другая часть – промытые и высушенные зеленые бобы – размалывалась и шла на упаковку в пакетики из водопроницаемого нетканого материала. Этот продукт имел пунктом назначения аптеки. Он художественно оформлялся с изящной скромностью.

Естественно, регламентом предприятия было строго установлено, что все минеральные включения обязательно поступали на ревизию непосредственно Дереку.

Дерек самостоятельно, никому не перепоручая, производил сверку минерального осадка с той полузашифрованной ведомостью, которую он получал от Питера по электронной почте после отправки очередной партии.

Дереку, привыкшему к работе с промышленными химикатами, нефтепродуктами и сухими деловыми бумагами, общение с такими прекрасными предметами доставляло эстетическое удовольствие. Он радовался работе, результат которой можно было потрогать руками.




11. Приятное с полезным


Кому в жизни довелось заниматься красивым бизнесом – счастливый человек! Красота в бизнесе касается прежде всего производства товаров для удовольствия. Конечно, какой-нибудь прожженный финансист скажет вам, что наивысшую красоту он видит в цифрах своего инвестиционного счета, которые еще и растут и пухнут, как тесто на дрожжах. Но это люди с кривыми и даже фанатическими взглядами на деньги, и верить им не надо.

А красивый бизнес – это мода, косметика, ювелирка! Все сияет и брызжет в глаза! Презентации, показы, дефиле! Разные вкусы, тренды, изменения моды, которые доставляет поистине спортивное удовольствие предугадывать. Отбою нет от знаменитостей, которые правильно рассчитывают на бесплатные дорогие сувениры. Да и хозяин такого бизнеса становится знаменитостью и сам сверкает в обществе.

Те, кто постарше, с удивлением обнаружили по ходу жизни, что все новое – это хорошо забытое старое, что мода, как и вся жизнь, движется по спирали. Форма шляпки, может, и изменилась, но не настолько, чтобы не напомнить о давно почившей бабушке.

Молодые бельгийцы, хозяева «ГЛИБИ», с детства хотели работать с красотой. Но они не хотели соблазнять публику свежими запахами или, скажем, необычными тряпками. Они унаследовали от своих отцов понимание и стремление к работе с драгоценными камнями.

Старики, проведшие свои годы в обаятельном сиянии бриллиантов, предполагали, что молодые люди, которые дерзко и ясно выразили свои настроения работать с самоцветными камнями и модными изделиями из них, скоро, как говорится, перебесятся, завершат свою спираль и вернутся к семейным ценностям, а именно к бриллиантам. А пока пусть тешатся и набивают руку и шишки в бизнесе.

– Как ты думаешь, – спросил Фернан Сару, – голландец этот не подведет?

– Отец проверил его, – ответила женщина, – он скорее воротила, чем мошенник, так он сказал. Поживем – увидим. А предлагает он интересную схему…

– Как нам быть с наличностью? Сможем ли мы достаточно много собрать для затравки?

– Я думаю, что голландец сам заинтересован в нашем прогрессе. Пусть он пока сам все кредитует. А мы потом уж подключимся из нашей выручки, – сказала мудрая Сара.

Предложение голландца оказалось очень интересным для фирмы – как финансово, так и в творческом отношении. Некоторые вопросы оставались с законностью. Но и их можно было забыть, ведь традиционно в ювелирном производстве крутились огромные наличные деньги. Противоречий с фискальными органами можно было избежать, поскольку документов, за которые они, эти органы, могли бы зацепиться, не оставалось. Такова уж специфика этого бизнеса. Почти все в нем строится на личных контактах.

Хозяева «ГЛИБИ» предпочли не задумываться, как к ним попадает минеральное сырье. Примерно раз в месяц приезжал из Амстердама Дерек и передавал из рук в руки небольшой кожаный мешочек. Хотя дело во многом строилось на взаимном доверии, все же порядка ради надо было вести какой-никакой учет.

Для этого прямо в присутствии Дерека мастер в лаборатории промывал полученные камни в растворителе для нитрокраски и извлекал на свет каменья. Чаще всего они были разной природы – по сути то, что удавалось добыть команде «геологов» тем или иным способом.

Дерек вместе с Сарой добросовестно описывали полученные экземпляры и прикидывали цены, по которым они согласились бы их купить. Для ориентировки прежде всего Питера, который сидел на первом звене этой цепочки и должен был рассчитываться с «геологами».

Хотя мода и скользит по спирали, но никто не мог предположить, что небольшие и относительно дешевые побрякушки, которые навешивались на ручные браслеты, цепочки, уши и даже в носы, станут такими популярными. Вставки из небольших драгоценных самоцветов придавали им еще больше красочности и разнообразия. А что еще молодежи надо?

Вскоре «ГЛИБИ» выбросила на рынок целую серию относительно недорогих украшений с самоцветами и полудрагоценными камнями, которые стали очень популярны среди молодежи. Стало модным покупать эти побрякушки частями, чтобы самой складывать комплекты.

Изредка в партиях камней, которые приходили от Спундера, встречались поистине уникальные экземпляры самоцветов, наподобие того турмалина параиба, с которого и началась вся эта история. Тогда Фернан и Сара обращались за профессиональной консультацией к своим старикам. Те либо забирали эти кристаллы в свой оборот, либо советовали, как с ними поступить в низшем сегменте рынка.




12. Тут вам не там


Матвей Корешков дорогу от станции метро нашел быстро. Вверх по Лубянке и, не доходя до бульваров, в переулок направо. Офис «Лексиса» располагался на третьем этаже. Лифт не работал, и Максим быстро, по-молодому взлетел по широкой, но обшарпанной лестнице к дверям.

Михаил Картузов – основатель, директор и хозяин «Лексиса» – встретил его у дверей и приветствовал по-дружески тепло, хотя в последний раз они виделись несколько лет назад.

Михаил был выплеснут на улицу перестройкой. До этого зловредного времени он честно трудился на ниве госбезопасности, присматривал за потенциальными шпионами и время от времени выезжал в служебные командировки по стране, когда это диктовалось интересами этой самой службы.

Как-то внезапно получилось, что работы не стало. Возникла немного странная и непонятная дружба со старыми противниками, если не сказать врагами. Шпионы сами собой кончились и стали называться консультантами. Из закатных стран раздавались здравицы и приветствия в адрес руководства страной, которое реагировало на них для Михаила неожиданно: оно им верило! Семьдесят лет до этого не верило, а теперь, как говорят на флоте «все вдруг» – раз и поверило! Оборотная сторона веры – любовь. И она, эта любовь, не замедлила возникнуть. Русский мудрый народ не зря утверждает, что любовь зла! Имея в виду, что можно случайно, не разобравшись, полюбить и козла. Нет, не скотинку с таким именем, а реального человека с козлиными свойствами. Которому каждый вслед думает: «Куда прешь, козел?!»

А разбираться в тонкостях, кто козел, а кто нет, стало некому. Не стало в компании надежды, любви и веры, матери их Софьи. Мудрость, она же Софья, покинула области управления. Михаила и сотни других подобных специалистов, знакомых с нею и работающих на нее, попросту уволили, пожелав сквозь зубы счастливого пути в рыночную экономику.

Навыки у уволенных были, разумеется, очень специфические. Ну, например, один генерал, до того ловко сплавлявший за рубеж вредных обществу диссидентов, стал советником самого заядлого пропагандиста и защитника этих диссидентов. Помогло генералу устроиться удобно и на высокую зарплату доскональное знание предмета.

Другие, не менее знаменитые чины, наводившие в свое время смертный ужас на своих противников из так называемого свободного мира, стали мирными гражданами на пенсии, рассказывающими друг другу тайные истории, которые при нашей жизни никогда не увидят зрители и не прочитают читатели.

Третья группа, выйдя из несправедливого заточения, бросилась писать воспоминания, презрев подписку о неразглашении, данную несуществующему уже государству. Да кто их за это осудит?

Но это все пенсионеры. А что прикажете делать свежим, здоровым, деятельным и полным сил молодцам?

Картузов, будучи по второй профессии водолазом, тренером боевого самбо и даже неоднократным чемпионом по поднятию тяжестей своего прежнего управления, имел, помимо завидного физического развития, определенные организационные навыки и привычку управлять людьми. Поэтому ему очень быстро пришла в голову естественная мысль – сделать свою охранную фирму. Так появился «Лексис». Название это, по мнению Михаила, при переводе с латыни намекало на «власть закона».

Люди к нему потянулись, и в таком количестве, что он мог бы легко создать на ровном месте новый и молодой комитет госбезопасности. Но заказчиков на такой комитет пока не находилось. А были юные, быстрорастущие и уже богатые организации и фирмы. Почти все они уже возобладали первым – стыдным – миллионом и старались поскорее о нем забыть. Не о нем, а вернее сказать, о способах его получения.

На улицах свистел ветер вольницы. Черные немецкие машины с затонированными непроницаемыми окнами и без номеров мрачно день и ночь шуршали по асфальту и перевозили неведомых пассажиров и тайные грузы. Время от времени их этих лимузинов звучала автоматическая стрельба. Милиция предпочитала не замечать подобных проявлений, справедливо полагая, что шинель и мундир их от быстрого свинца не спасут.

В этих машинах, как голодные волки, перемещались глуповатые, но сердитые молодые люди. Им не досталось при дележке социалистической собственности ничего, кроме невесомых обещаний счастья в свободном рынке. Энергии у них было много – больше, чем ума, – и она требовала выхода.

Рэкет требовал своих «справедливых» долей, нувориши стремились от разбойников прочь под сень закона, ибо больше некуда было стремиться. Вольная стрельба нуворишей совершенно не устраивала.

Охранные компании, вроде «Лексиса», стали возникать то тут, то там. Между ними даже началась конкуренция – ну все было, как и предсказывали пророки свободных рыночных отношений. Примерно половину этих компаний создавали именно рэкетирские в недавнем прошлом группы, которые справедливо или нет, но полагали, что уж им-то лучше всех известно, как защититься от себе подобных.

Близкими по свойствам к рэкетирским формированиям были компании, слепленные наспех бывшими так называемыми ментами – уволенными (и совершенно заслуженно) за профнепригодность сотрудниками отделов внутренних дел. Эти «менты» имели приличные навыки обращения с разного рода «блатняком», да и сами не гнушались применять полузаконные или просто противозаконные методы работы. Собственно, их за это и увольняли из своих отделов.

Но элитой среди этих организаций были охранные фирмы, образованные бывшими сотрудниками госбезопасности, а именно к таким и относилась компания «Лексис» под чутким руководством майора активного резерва Михаила Картузова.




13. Корешков


Матвей Корешков всего этого не знал, когда стал искать связь с Картузовым. Он познакомился с ним довольно давно, еще в советское время, когда последний курировал по своей линии поставки нового оборудования при реконструкции комбината в городе Кавалерийске. Корешков трудился в техническом отделе этого химического комбината и как раз отвечал за приемку оборудования для новых производств.

Тогда они отлично сработались и даже сдружились. Но проект завершился, и снова они оказались разделены расстоянием и новыми заданиями: Михаил в Москве, а Матвей в Кавалерийске, на юге.

С той счастливой поры прошли годы, которые изменили жизнь страны и людей до неузнаваемости.

– Ну рассказывай, – дружески улыбнулся гостю Картузов. – Давненько мы не виделись. Как там на югах у вас складывается?

– Односложно не ответить, – тяжело вздохнул Корешков, – не сказать, что легко!





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69367351) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Stichting – голландское юридическое лицо с ограниченной ответственностью, но без участников или акционерного капитала, существующее для определенной цели. Данная форма организации позволяет разделить функции собственности и контроля. По сути это голландская форма офшорной компании.




2


Переработка давальческого сырья на стороннем предприятии.




3


Мемо – памятная записка – одна из распространенных форм внутриорганизационного бумагооборота.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения